* * *

Месяц утонул в реке игривой,

А дубок, бессонный, молодой,

Шепчется с застенчивою ивой

Под высокой голубой звездой.

Их одни дожди секли и вьюги,

Обжигал один палящий зной,

А они стоят, сцепивши руки,

Веря в силу лишь любви одной.

Косарь                   

Отпели рано соловьи

В кустах овражных и в саду...

Сны детские прошли мои

У теплых зорь на поводу.

В молочной зрелости томясь,

Шумели травы на лугах

Да песня знойная лилась

Перепелиная в полях.

И брошенный мне первый зов,

Как ласку, в сердце берегу:

-Косу стальную приготовь,

Давно соседи на лугу!

Косил неровно, что скрывать,

Легко ли в десять лет с косой!

Но рядом радовалась мать,

Смешав улыбку со слезой.

Короткое слово                 

Да, я помню, давно это было...

Вся земля, как под снегом, бела -

То ли облако белое плыло,

То ли яблоня буйно цвела.

Все равно той минуте далекой

Благодарен я словно судьбе,

Что меня по тропе одинокой

Не к другой привела, а к тебе.

Бьют бураны жестоко крылами,

Нрав у жизни, случается, крут,

Но все так же, белея над нами,

Облака нежных яблонь плывут.

И когда я спрошу тебя снова,

Так ли любишь меня, как тогда,

Говоришь мне короткое слово,

По-весеннему светлое: «Да».

Хлебороб

Прилег

В соседстве со ржаной копнушкой

На малый час,

Чтоб не шагать домой,

Березы тень, как легкую подушку,

Подмял отяжелевшей головой.

А жаворонок,

Что с утра трезвонил,

Вознес под солнце

Золотую дробь -

И вдруг умолк...

Как будто понял:

На отдыхе

Кормилец-хлебороб!

Проселок                  

Хочется красивое найти!..

Это чувство с детства мне знакомо.

Снятся непройденные пути,

Только не проселок свой у дома.

Что в нем, в том проселке, для души?

Под ногами пыль, а обок — пашня.

И тогда, нам кажется, в глуши

Молодому оставаться страшно.

Но с годами, обойдя весь свет,

Говорим: пора в края родные,

Моего села милее нет,

И проселки там все золотые.

Соловьиный плещется рассвет,

Рожь по обе стороны, пшеница.

Там любви своей находим след,

Что росинкой зорней золотится.

Сюверня         

Поют соловьи над Сюверней                   

В ракитных кустах и садах.

В Сюверне — от песен, наверно -

Звенит многострунно вода.

Хмелеют прибрежные травы

И буйные всходы хлебов,

Идут хороводом дубравы

По склонам пологих холмов...

Следы мои в травных долинах,

Исчезли вы, словно роса!

Но слышу с курганов орлиных

Сквозь годы друзей голоса.

Я слышу, как фыркают кони

В ночном, над рекой, до утра,

И кажется, вновь я в ладони

Картошку беру из костра,

Вновь пью картузом из Сюверни,

Как в ранние годы мои...

И не было б песен, наверно,

Не будь этой звонкой струи!

Черемуха          

Под кипенью пролетных облаков

Цветет, цветет черемуха, бушует,

То вскинется над пестрядью лугов,

То, упадая, землю поцелует.

Играют ветры гривой ранних трав,

И ошалело соловьи звенят,

Она бушует, дочь степных дубрав,

Как в юности к себе зовет меня.

Зовет меня и машет мне платком,

От ветра отстраняясь озорного.

И я, покинув отчий дом,

Шепчу: «Вот встретились мы снова...»

И от степных чембарских берегов,

Где росы нас впервые оросили,

Под кипенью пролетных облаков

Она идет со мною по России.

Береза- мать             

Печалилась береза молодая,

Роняла по весне слезу:

«Среди степи всю жизнь одна я

И горести и радости несу...»

Так за годами пролетели годы,

Состарилась береза — прожит век!

Но как-то раз ее хлестнули воды,

Стремя раскованный весенний бег.

И совершилось чудо: под березой

Поднялся с колкой челкою листок!

И первый раз она лила не слезы,

А материнский сладкий сок.

И в зимы бережет дитя от стужи,

И вновь поит, когда шумит апрель,

Ни капли старая не тужит,

Что не березку подняла, а ель!

Мечта

Мечта, как зоренька красива,   

Но зореньку легко проспать,

Потом, как яблоко иль сливу,

В горячий полдень не сорвать.

Мечта, как в роще земляника,

Сама не прыгнет в туесок,

Попробуй ты ее найди-ка,

Когда в ней солнцем пахнет сок!

Толкуют, что мечта, как птица,

При ранней зореньке поет...

Конечно, можно согласиться,

Но худо, если нет ее.

Тогда ни песни нет, ни света,

Ни земляники в роще той,

В которой ты в разгаре лета

Бредешь, а туесок — пустой!

Девушка с коромыслом                   

Идет тропинкою крутой,

Держа ладонь на коромысле.

Ведерки с прорубной водой

На дужках солнцами повисли.

Плеснет на снег стекла светлей

Она воды студеный слиток,

Как будто юности своей

И счастья своего избыток!

Я вырос в поле

Я вырос в поле из хлебных зерен

Так же, как вырастают колосья,

И был я песней

Земле и зорям...

Солдатом в дороге стал уже после!

И разные битвы и беды бывали:

Жил в сердце у друга,

Лежал под ракитой...

Одни из орудий меня убивали,

Другие били клеветой ядовитой.

Но я-то ведь вырос

Из хлебных зерен,

И мир замогильный мне попросту тесен,

И вновь, словно колос,

Тянусь я к зорям

Со звонкими зернами зреющих песен!

Твоя слеза

Со щеки твоей она упала

На мою шершавую ладонь.

Может быть, до этого не знал я,

Что она сильнее, чем огонь,

Что она полки ведет на битву,

Что она в себе несет грозу...

Не в ладонь, а в сердце уронила,

Мать неугасимую слезу.

Ливень

Вот войны суровая примета:

Ни грачи, ни галки не летали

На до мною все четыре лета,-

Что-то мы их, право, не видали.

Помню лишь — на всей земле оглохшей

После орудийной перепалки,

Мир настал, желанный и хороший,

Над Берлином закружили галки.

А наутро хлынул дождь и ливнем

Лил и лил на всем глухом просторе...

И хотелось, что б дождем обильным

Были смыты пепел, кровь и горе.

Поим      

Не проедешь, друг мой, мимо,

Не пройдешь путем другим,-

Далеко ты от Поима,

Да запросишься в Поим.

А дорога — по над поймой,

А тропинка — через ров,

Встретят за рекой спокойной

Десять тысяч мастеров.

С звонкой, окающей речью,

С зоревым пыланьем лиц,

Выйдут в фартуках навстречу

Десять тысяч мастериц.

Ты в пути устал, быть может,-

Крепкой браги поднесут,

Хлеб да соль тебе предложат,

Но не в этом дела суть.

Потолкуй с людьми немножко,

Оцени их честный труд,-

Сапоги ль, полусапожки

По фасону подберут.

Ой, красивы, ой добротны,

Ни малы, ни велики!

До Берлина шли поротно

В них советские полки.

Ну, а если же узнают-

В гости будешь в декабре,

Шерсть первейшую скатают-

Будут валенки тебе.

Ой, пригожи, ой, красивы,

Век носи — и будешь рад.

Что? Не веришь? Так спросил бы

Под Москвою у солдат.

А еще Поим известен

По Вороне до Хопра

Золотым напевом песен,

Речью звонче серебра.

Речь сердечна, песни звонки,

От реки и до реки...

Ладно б парни да девчонки,

Нет, запели старики!

Не поедешь, друг мой, мимо,

Не пойдешь путем другим:

Далеко ты от Поима,

А запросишься в Поим.